Строительство устройств газоснабжения

По распространенному мнению, Европа и Россия соединены как пуповиной своими связями в сфере энергетики. Государства-члены ЕС зависят от российской нефти и газа, а Россия - от колоссальных доходов от экспорта на европейский рынок.

Но в ближайшем десятилетии у обеих сторон есть больше вариантов действий, чем обычно считается. И, как ярко демонстрирует грузинский конфликт, обе стороны могут избрать эти варианты, исходя из геополитических соображений.

Нынешние связи крепки. По данным ЕС, в 2006 году из России поступили 33% импортируемой им нефти и 28% нефти, которую он потребляет. Что касается природного газа, то Россия поставила 42% газа, импортируемого Европой и 27% потребленного.

Объемы газа уже возросли, а зависимость ЕС от импортного газа к 2030 году увеличится, как ожидается, до 68%. Но это взаимная зависимость, поскольку экспорт российских энергоносителей составляет более 60% в общих доходах Москвы от экспорта.

Большинство наблюдателей утверждают, что ни у одной из сторон нет практически осуществимых альтернативных вариантов. Если говорить о ближайших нескольких годах, то так и есть. Но если отношения между Россией и ЕС испортятся и у европейцев окрепнет политическая воля, у обеих сторон в среднесрочной перспективе - через 5-10 лет - есть альтернативы, способные сузить их энергетические связи.

Европа может предпринять ряд шагов, во многих случаях путем ускорения реализации программ, которые уже давно начались. По отдельности каждый из этих шагов повлечет за собой лишь небольшие изменения, но в совокупности и в среднесрочной перспективе ЕС может сократить зависимость от московских углеводородов.

Что касается газа, то ЕС уже расширил поставки из Норвегии в ущерб России. В 2000 году Россия поставляла 49% газа, импортируемого ЕС, а Норвегия - 21%. К 2006 году доля России сократилась до 42%, а Норвегии - возросла до 24%. Причем у Норвегии есть запасы для поставки в ЕС увеличенных объемов.

Европа также рассматривает варианты приобретения газа в Северной Африке. Он поставляется по двум газопроводам из Алжира и еще одному - из Ливии, продвигаются планы еще одного газопровода, который соединит Алжир с Италией. Тут фактором неопределенности является Ливия - размеры ее запасов неясны.

У ЕС есть еще одна ценная, но дорогостоящая альтернатива - сжиженный природный газ (СПГ). Европе придется построить намного больше регазификационных терминалов, а затем предложить более выгодные условия его покупки по сравнению с потребителями из Северо-Восточной Азии.

Кроме того, это вариант рискованный, поскольку многие поставщики СПГ тоже ненадежны ввиду политических рисков - это хорошо видно на примере Египта, Нигерии и Йемена. Однако на конец 2007 года в государствах ЕС уже действовали 14 регазификационных терминала, а еще 14 находились в стадии строительства.

Электроэнергетическая отрасль - одна из ключевых сфер диверсификации ЕС, так как для выработки электроэнергии можно использовать не только природный газ, но и широкий спектр заменителей. На эту отрасль приходится 31% потребления природного газа в ЕС. В 2006 году электростанции, работающие на природном газе, выработали 20% от общего объема электроэнергии в ЕС.

Вклад газовых электростанций можно уменьшить благодаря более эффективному использованию энергии, ветряным и солнечным электростанциям, а также биотопливу. Атомная энергетика и использование так называемого "экологически чистого угля" (эта технология остается перспективной) тоже помогут потеснить природный газ, особенно на таких рынках, как Великобритания, Восточная Европа и Италия. Для крупных перемен в масштабе всего ЕС некоторым государствам придется пересмотреть взгляды на приемлемость атомных электростанций - особенно это касается Германии и Испании; такие объекты планируются с опережением в 5-7 лет.

Что касается нефти, то тут ЕС легче диверсифицировать поставки, поскольку рынок нефти имеет глобальный характер, а сырье это вполне взаимозаменяемое. Российские нефтепроводы и порты создавались специально для эффективного обслуживания Европы; перебои с экспортом российской нефти способны привести к краткосрочным нарушениям, которые могут затянуться на несколько недель и вызовут глобальные потрясения на рынках, поскольку импортеры из ЕС спешно будут искать нефть от других поставщиков, доставляемую по морю. Но ЕС найдет альтернативные источники поставок нефти, пусть и по намного более высоким ценам.

У России тоже есть другие возможности диверсификации своих рынков экспорта - если геополитическая ситуация заставит Москву ими воспользоваться. Есть многообещающая стратегия диверсификации с участием Пекина - в том случае если Россия все-таки решит осуществить свои активно обсуждаемые планы и проложит новые крупные газопроводы до Китая. Для этого потребуется, возможно, 5 лет. Используя новые маршруты, Россия может сократить объемы, поставляемые в Европу, и, лишь ненамного увеличив добычу, наладить поставки Китаю.

Этот сценарий наверняка потребует крупных расходов со стороны России, так как стоимость строительства инфраструктуры колоссальна. Но есть и позитивные приметы: Китай стал охотнее покупать дорогостоящий СПГ, а следовательно, спрос на импортный газ растет; в этом контексте возможно соглашение с Москвой о ценах на российский газ, поступающий по газопроводам.

Что касается нефти, то новый нефтепровод "Восточная Сибирь - Тихий океан" наверняка будет способствовать доставке на азиатские рынки 600 тыс. баррелей в день к 2010 году, а к концу следующего десятилетия будет сдана вторая ступень этого проекта, способная доставлять азиатским потребителям дополнительный 1 млн баррелей в день.

Москва надеется изыскать большую часть этих объемов в Восточной Сибири - регионе с негостеприимным климатом - и не удовлетворять спрос Азии в ущерб Европе. Но прокладка вышеупомянутого нефтепровода - это политическое обязательство России, и в случае обострения напряженности он может стать выгодным путем экспорта уже имеющихся ресурсов. Эти варианты в нефтегазовой сфере для России пока не столь привлекательны в экономическом плане, как европейские рынки, но они не исключены.

Что же может подтолкнуть Россию и Европу к дорогостоящему бракоразводному процессу? Существует ряд политических спорных вопросов, способных вбить клин между ЕС и Россией.

В этих условиях России, во-первых, нужно убедить Европу, что грузинские события были единичным явлением и что Украина не является следующей целью для "России на марше". Москве также потребуется стабилизировать отношения с Польшей и странами Балтии, дабы продемонстрировать ЕС, что восточным членам блока никто не угрожает.

Во-вторых, России следует воздержаться от использования энергоносителей в качестве инструмента политики. Значительная часть международного сообщества считает, что Москва разыграла энергетическую карту 1 января 2006 года, сократив поставки в Европу через Украину. Россия может сократить поставки нефти в Польшу по нефтепроводу "Дружба" в ответ на решение Варшавы разместить элементы американской системы ПРО. Это станет тревожным звоночком.

В-третьих, Россия понимает энергетическую безопасность как надежность спроса на свои энергоносители - в смысле приобретения нефте- и газораспределительных активов в ЕС.

В случае Германии и Италии эта стратегия оказалась эффективной; например, BASF и ENI получили доступ к российскому сегменту добычи энергоносителей взамен на доступ "Газпрома" к газораспределительным структурам Европы.

Но в применении к Великобритании и другим странам эта модель оказалась не столь удачной. После грузинских событий в США - и, возможно, в ЕС - правительства, вероятно, будут более жестко визировать потенциальные российские инвестиции.

В результате Москва запросто может ответить в том же духе, и российско-европейские связи в энергетической сфере ослабнут. Наконец, США продолжают оказывать на ЕС значительное влияние. Если американо-российские отношения еще сильнее испортятся и Вашингтон надавит на Европу, последствий не избежать.

И у ЕС, и у России есть варианты действий, которые ныне выглядят сложными, но осуществимыми. Если геополитические отношения еще сильнее испортятся, то освященный свыше брак ЕС и России в энергетической сфере окажется под вопросом.

Роберт Джонстон - директор Eurasia Group по вопросам энергетики и природных ресурсов. Клиффорд Капчен - член совета директоров Eurasia Group, в прошлом сотрудник Госдепартамента США